Алексей Василюк, Валерия Колодежная
Перевод – Юлия Спинова
Более 100 лет назад Франция выделила для восстановления дикой природы 1200 квадратных километров плодородных земель после того, как их изуродовали сражения Первой мировой войны. Именно такой сценарий, приемлемый для развитых стран Западной Европы, следует планировать и в Украине, где отношение к охране окружающей среды и экологической безопасности не должно уступать стандартам западноевропейских государств.
Глядя на спутниковые снимки Изюмского района Харьковской области до и после боевых действий, даже без соответствующей квалификации можно предположить, что использование такого поля после войны будет затруднено и опасно.
Применив методику обсчета последствий обстрелов для почв, разработанную нашими коллегами из международной благотворительной организации “Экология-Право-Люди” для востока Украины, можем сделать неутешительные выводы. На снимке изображен участок поля площадью в 1 км², засеянный озимыми. Здесь мы насчитали 480 воронок от снарядов калибра 82 мм, 547 воронок от снарядов калибра 120 мм и 1025 – калибра 152 мм. Только на этом квадратном километре поля в грунт попало 50 тонн железа, 1 тонна соединений серы и 2,35 тонны меди. Трудно рассчитать объем тяжелых металлов и других соединений, количество которых меньше. Кроме того, взрывами вывернуто не менее 90 000 тонн грунта. Сложно даже предположить, сколько топлива нужно для восстановления еще недавно ровной поверхности поля.
Мы не можем сосчитать воронки для всей зоны боевых действий (хотя после войны во Вьетнаме их таки посчитали и получили 2,5 миллиона). Война продолжается, каждый день добавляются сотни таких ран на поверхности земли. Поэтому задачей на сегодняшний день является не столько расчет, сколько попытка ответить на вопрос: “Какое будущее стоит планировать для таких поврежденных территорий?”
Вред полям = вред природе
Среди экосистем, испытывающих негативное влияние военных действий, больше всего страдает экосистема почвы. Признание почвы природной экосистемой позволяет рассматривать повреждения полей как природоохранную проблему.
Большое количество мелких организмов, создающих и поддерживающих почву, а также его биологический покров – травы, мхи, лишайники и грибы – наиболее уязвимы из-за фактического отсутствия мобильности. Иными словами, все живые организмы, находящиеся в толще почвы или защищающие от эрозии ее поверхность, не способны покинуть участок, на котором происходит взрыв боеприпаса. А следовательно защитить себя от негативных влияний, каковыми являются прежде всего краткосрочное разрушительное действие взрывной волны и длительное действие химического загрязнения.
Детонация боеприпасов наземного поражения = химическое загрязнение почвы
В результате разрыва боеприпасов любого калибра происходит частичная химическая реакция, что приводит к загрязнению почвы и атмосферы. Кроме относительно безопасных СО2 и водяных паров, в процессе окисления 1 кг взрывчатки в воздух попадает несколько десятков кубометров токсичных газов: SO2, NOx, CO (в том числе ароматические углеводороды, которые значительно токсичнее, чем обычные).
Из атмосферы оксиды серы и азота возвращаются в почву через кислотные дожди, которые изменяют рН и вызывают ожоги растений1. Выходит, почва становится конечным звеном химического поражения боеприпасами.
В земле остается часть металлических осколков и непрореагировавших веществ; остальные разлетаются и оседают вокруг (осколки до 300 м, неиспользованные реагенты – до 35 м).
Осколки несут с собой немалую угрозу. Чаще оболочки боеприпасов изготовлены из чугунного сплава, к которому, кроме железа и углерода, добавляют серу и медь. Артиллерийские снаряды калибра 120 мм и 152 мм дают соответственно 1600–2350 и 2700–3500 осколков массой от 1 г!2 Таким образом, химические элементы с поверхности осколков будут окисляться (в том числе медь является тяжелым металлом, отдельные соединения которого могут быть достаточно токсичными), поступать в круговорот веществ окружающей среды и включаться в трофические цепи. Кроме того, часть боеприпасов содержат элементы, изготовленные с использованием обедненного урана.
Объем выбросов от взрыва фугасных боеприпасов (разрывающихся на поверхности земли или при незначительном погружении в нее) мы можем оценить дистанционно, с помощью спутниковых снимков. А вот как сосчитать количество неразорвавшихся снарядов (таких в разных случаях от 3% до 30%)? Эти вопросы остаются без ответа. Поэтому все расчеты могут лишь указать нам на масштаб проблемы, но не дать точную цифру.
Эрозия почв = изменение состава и растительности
Разрушение значительного масштаба влечет за собой и сама взрывная волна. К примеру, 250-килограммовая бомба может оставить после себя воронку диаметром до 8 метров и глубиной до 4 метров. От взрыва всегда выбрасывается какая-то часть почвы. С учетом того, что в среднем 1 кг взрывчатого вещества = 1,5 кубометра³ вывернутого грунта, то в случае с 250 килограммами счет уйдет на сотни (если быть точным, то 375) кубометров. Обнаженная почва в образовавшейся воронке уплотнится по стенкам, ведь основное действие ударной волны приходится именно туда.
Уплотненный субстрат – это деградировавшая по своей структуре почва, ведь в ней изменена интенсивность процессов, которые доминировали на довоенном почвенном ландшафте (гумификация, выщелачивание, выветривание и, конечно, круговорот влаги). Отличные процессы почвообразования непременно приведут к изменению состава почвы, как это произошло в Центральной Европе, где с этим процессом до сих пор сталкиваются после Первой мировой войны.
Скорость восстановления почвы – процесс невероятно затратный по времени, его средняя скорость по всему миру составляет около 0,06 мм/год.
Что касается естественной растительности, то, по всей видимости, вблизи места взрыва ее фактически не остается.
Бывают случаи, когда взрыв разрушает также водонепроницаемый слой коренных пород. В таком случае ускоряется инфильтрация воды в подземные горизонты, вода в ней не задерживается (на своем пути она активно размывает стенки воронки). Это ускоряет отложение органического вещества внутри почвенного профиля путем увеличения количества микро- и макрофауны, но способствует закислению, а не обогащению почвы.
Не стоит забывать и о том, что таким путем агрессивные загрязнители попадают в водоносные горизонты и водные пути, некоторые могут переноситься далеко за пределы поля боя, влияя на зависимую от них биоту и экосистемные услуги, от которых получают пользу люди.
К примеру, в 544 муниципалитетах вблизи “Красной зоны” Франции (о ней пойдет речь ниже) в 2012 году было запрещено потребление питьевой воды из-за чрезмерного содержания перхлората, используемого в производстве ракет и боеприпасов.
Для четкости понимания механизма влияния детонации боеприпасов на окружающую среду предлагаем рассмотреть следующую иллюстрацию. Прослеживая цепочки реакций, приходим к выводу, что следствие эрозии почв – это потеря плодородного слоя и высвобождение накопленной в нем органики в атмосферу. Что является основной причиной глобальных изменений климата и опустынивания.
Ситуация с сохранением богатства почв в Украине была не лучшей и в довоенное время, ведь эродированными были признаны почти 26% (16 млн га) почвенного покрова и более 15% нуждались в выводе из обработки и консервации. Разрушительное влияние такого масштаба стало следствием неустойчивых методов ведения сельского хозяйства, а также размещения многих распаханных территорий на склонах. В военное время эрозионные процессы будут иметь еще большее кумулятивное влияние.
Не следует забывать, что к эрозии почв во время войны приводят не только взрывы боеприпасов, но и прямые повреждения почвенного покрова тяжелой техникой. А также вырытые фортификационные сооружения и окопы разных типов.
Учитывая, что большинство военных действий в 2022 году происходят в зоне распространения плодородных почв Украины и Европы, влияние загрязнения и эрозии на сельское хозяйство будет очень значительным. И, вероятно, более значимым, чем влияние на дикую природу.
Что делать с землями, поврежденными боевыми действиями?
Самое легкое и безопасное для людей и экосистем решение – просто покинуть загрязненные боеприпасами территории. Как это, например, сделали в Красной зоне (Zone Rouge фр.) в северо-восточной Франции. Более 1200 км² плодородной французской земли в районе Верденской битвы были признаны властями как “полностью нарушенные”, был введен строгий запрет доступа; территории были классифицирована по степени повреждения.
Впоследствии путем очистки площадь особо пораженной зоны удалось снизить до 100 км² (это территория равная по размерам Парижу). Впрочем, туда все еще запрещено въезжать и использовать землю в сельском хозяйстве.
Для местных аграриев и крестьян, безусловно, это была огромная потеря. Ведь до того, как территория близ Вердена стала полем боя, это был развитый сельскохозяйственный регион, усеянный маленькими деревнями. Поэтому соблазн вернуть земли в оборот и тем самым поднять экономику страны был очень сильным.
Первая промышленная свиноферма здесь была создана еще в 1929 году в менее опасной зоне. Впрочем, фермеры из повторно заселенных “желтых” и “голубых” зон по сей день рискуют своим здоровьем, взрывая тракторы на неразорвавшихся минах, оставшихся от войны столетней давности. Хотя и работы по разминированию не остановлены, местные власти дают оценку в 300-700 лет, которые необходимы для полной очистки территории нынешними темпами.
Масштабы загрязнения и повреждения почв в отдельных районах Востока и Юга Украины, которые произошли весной 2022 года во время российско-украинский войны, не меньше масштабов событий у Вердена, происходивших столетием раньше.
Независимо от экономического статуса страны, по всему миру миллионы минных гектаров остаются под запретом – в Северной Африке, Азии, Южной Америке и Европе3.
В Ливии треть (!) суши считается начиненной наземными минами и боеприпасами, которые не разорвались во время Второй мировой войны4.
Обычно государства, земли которых серьезно пострадали от обстрелов, предлагают альтернативу “взрывному” фермерству. А именно изъятие таких территорий из обработки. Такое решение приняла Франция в 1918 году, страны Балканского полуострова после войны 1999 (из-за загрязнения почв от разрывов снарядов было изъято из сельскохозяйственного пользования 120 000 га и 2,5 млн га земель соответственно) и некоторые другие.
Учитывая химическое, а иногда и радиоактивное загрязнение почвы и воды, в разных местах природа восстанавливается по-разному. В некоторых местах “Красной зоны” растительность не может восстановиться более века.
Впрочем, на той территории, где долгие годы не ступала нога человека, растения смогли отвоевать когда-то забранную в обработку обществом территорию, а воронки от взрывов боеприпасов стали частью ландшафта, заполнившись водой и образовав новые типы местообитаний.
Реабилитация земли, расчлененной воронками, дорога и затратна. Поэтому решение по ней следует принимать с учетом анализа плотности и тяжести последствий повреждений. Ведь альтернативный сценарий – “оставить территорию в покое и дать природе восстановиться” – не требует никаких средств.
Вьетнамцы в 1986 году решили заповедать леса, особенно пострадавшие от химического поражения (распылением армией США диоксина с самолетов) во время Вьетнамской войны, создав Nui Cam Nature Reserve. Команда ученых целенаправленно работала над тем, чтобы восстановить леса Вьетнама в том количестве, в котором они росли там до 1940-х годов, с учетом некоторого промышленного резерва. Им это удалось сделать в 2010 году.
Именно такой сценарий считаем наиболее рациональным для отдельных районов Украины, где угодья особенно пострадали от боевых действий. Альтернативой этому решению есть крайне ресурсозатратные и сомнительные варианты:
Выровнять и снова засеять?
Изучение уровня загрязнения на таких огромных площадях вряд ли возможно в ближайшие годы и потребует гораздо больших средств, чем разминирование. Очевидно, что часть территорий действительно имеет недопустимо большие уровни загрязнения. Но четко очертить такие территории в результате лабораторных исследований – неподъемная задача. С другой стороны, использовать территорию для сельского хозяйства до таких исследований – означает подвергать потребителей риску. В таком случае мы будем предлагать на экспорт или сами потреблять химически загрязненное зерно или масло.
Выращивать биотопливо?
Ситуация с возможностями выращивания биотоплива на загрязненных землях очень похожа на ситуацию с выращиванием продуктов питания. Вопрос миграции загрязнителей из почвы в биотопливо изучен плохо и гарантировать соблюдение стандартов качества биотоплива и безопасность его изготовления невозможно по тем же причинам, что описаны выше в рисках для выращивания сельхозпродукции.
Застроить?
Есть конечно и вариант застроить поврежденные ландшафты. Тогда территория потребует тщательного разминирования на больших площадях. И опять же – безопасность жизни в таком месте гарантировать будет невозможно.
Кроме того, градостроительная специфика в ветреной и засушливой степной зоне вынуждает размещать населенные пункты в долинах рек и балках, где они будут защищены от ветра и природным путем лучше увлажнены. Но большинство поврежденных боями территорий – это пахотные земли на “плакоре” – ветреной незащищенной равнине.
Мы видим самым оптимальным решением создание “красных зон”, что также станет и выполнением требований действующего законодательства Украины относительно консервации земель и предотвращения опустынивания. Кроме того, Европейская стратегия защиты биоразнообразия до 2030 года предусматривает выведение из возделывания 30% всех сельскохозяйственных земель ЕС!
Прекрасная возможность приобщить и украинские земли к этой важной инициативе.
Между прочим, именно Украина имеет пока самый большой в Европе опыт вывода из обработки загрязненных земель. Речь идет о Зоне отчуждения Чернобыльской АЭС, которая еще 30 лет назад была полями колхозов, а сейчас стала не просто самым большим зеленым пятном в центре Европы, но и получила статус биосферного заповедника.
1 Military actions in eastern Ukraine are a civilizational challenge for humanity [Воєнні дії на сході України — цивілізаційні виклики людству]. L’viv: Environment. People. Law. , 2015. — 136 p.
2 а) Derevyanchuk A. and M. Shelest. Artillery weapons and ammunition [Дерев`янчук А. Й., Артилерійське озброєння і боєприпаси]. Sumy: Sumy State University, 2010. – 415 p.
b) A. Westing et al. Explosive Remnants of War. Mitigating Environmental Effects. 1985. P. 121
3 Westing AH, editor. Explosive remnants of war: mitigating the environmental effects. London (UK): Taylor & Francis; 1985.
4 Sgaier K. Explosive remnants of World War II in Libya: impact on agricultural development. In: Westing AH, editors. Explosive remnants of war: mitigating the environmental effects. London (UK): Taylor & Francis; 1985. p. 33-7.
Екологічні і соціальні проблеми затоплених й підтоплених територій долини Ірпеня, а особливо селища Демидів, на жаль ще не завершились. В умовах відключення електроенергії й продовження бомбардувань ворогом взимку й навесні у жителів цього регіону можуть бути ще непрості випробування.