Два года полномасштабного вторжения. Рефлексия на экологические последствия

Во вторую годовщину начала полномасштабного вторжения мы попросили нашу редакторскую группу дать комментарий, какие темы, с точки зрения экологических последствий, они считают наиболее важными и на что они бы обратили внимание наших читателей. Война в Украине идет уже десять лет, однако два последних выдались наиболее катастрофическими как для страны, так и для всего мира.

Алексей Овчинников, редактор UWEC Work Group

Одной из наиболее важных тем я считаю неправомерное использование войны для уменьшения климатических амбиций. Будь то вопросы энергетической безопасности, продуктовой или же милитаризация в ожидании “начала третьей мировой”. Тенденции уменьшать климатические амбиции видны сегодня во многих странах, начиная от государств Евросоюза и заканчивая той же Россией. Война и политическая (экономическая) безопасность рассматриваются как наиболее важные приоритеты. Однако я считаю это ложным фокусом внимания. Сегодня для глобального человеческого общества (не для природы) изменение климата представляют наибольшую опасность. Последствия мы наблюдаем каждый год и вероятность интенсивности аномальных погодных явлений только возрастает. Что подтверждают, например, побитые в феврале температурные рекорды. Чтобы прекратить войну важно также не терять фокус на вопросах адаптации и митигации к изменению климата, принимать действенные, а не фиктивные решения. Иначе война, вынужденная миграция, политическая нестабильность станут перманентным фоном современного мира.

Еще одна тема, на которую я бы хотел обратить внимание, но которая зачастую не на поверхности: война – это горы мусора. Это не только разрушенные дома, дороги, сожженная техника, но и горы одноразовых упаковок, бутылок, коробок и т.д. Практически, весь восток Украины, в том числе многие расположенные там природоохранные территории, представляют собой сегодня сплошную свалку. Чтобы разобрать ее из-за высокой плотности заминирования потребуются десятилетия. Однако заняться поиском решений для переработки этих отходов, например, на нужды восстановления Украины стоит уже сегодня. 

Евгений Симонов, эксперт UWEC Work Group 

Главная различие с прошлой годовщиной – понимание того, что эта война, и ежедневно наносимый ей экологический ущерб, видимо с нами надолго. Если еще год назад мы всерьез надеялись, что решать накопившиеся за войну проблемы будем после скорой победы, то сегодня, когда я вижу в конце статьи бодрое замечание о том, что разбираться с тем или иным накопленным ущербом или особо каверзным вопросом надо будет “когда все это кончится”, то внутренне сопротивляюсь. Наиболее вероятно, что война продлится еще весьма долго, а экологические проблемы придется учиться решать, не откладывая их до победы. На базе той ограниченной информации, ресурсов и возможностей, что есть у нас сейчас.

Данная коллизия хорошо видна на примере спуска Каховского водохранилища – акта, окончательно переведшего понятие “экоцид” из теории в практическую юриспруденцию. Мы можем и будем долго спорить с чиновниками и гидроэнергетиками надо ли восстанавливать водохранилище, но обе стороны понимают, что, вероятно, практическое решение этого вопроса будет отложено до завершения боевых действий. Однако при этом население на берегах бывшего водохранилища сразу столкнулось с полным спектром жестоких социально-экологических последствий: нехватка воды, изменения локального климата, катастрофическое преображения ландшафтов малой родины, исчезновение мест отдыха и рыбалки. И помогать людям находить эффективные пути адаптации и учиться этому друг у друга нужно сейчас, а не откладывать это на “после победы”. Во всяко случае на подконтрольных Украине территориях. Например, новые эффективные системы водоснабжения, не связанные с водохранилищами, требуется создавать сейчас, а не после гипотетического “восстановления Каховской ГЭС”. Жизнь на территории нижнего Днепра должна развиваться, а не замереть в ожидании воссоздания советской плотины через 10-15 лет.

Сходные вопросы возникают и решаются в других покалеченных войной местностях, прежде всего в связи с минированием природных и сельскохозяйственных угодий, а также на фоне более частых пожаров, возникающих в ходе обстрелов. 

При этом постепенно накапливается опыт решения экологических вопросов во время войны. Так что важной миссией UWEC на третий год станет искать и продвигать те решения и инструменты адаптации, которые помогают людям и природе хоть частично преодолевать этот длящийся ужас.

Алексей Василюк, эксперт UWEC Work Group

Затягивание войны, длительная недоступность временно оккупированных территорий и невероятное насыщение территории взрывоопасными предметами (это касается как и неразорвавшихся снарядов, так и целенаправленного установления мин) – все это перечеркивает шансы на легкое восстановление природных и сельскохозяйственных территорий после завершений войны и деоккупации. 

Территория Украины, требующая разминирования, уже сейчас больше площади Австрии и Швейцарии вместе взятых. Разминирование потребует не менее 70 лет. Поэтому вполне возможно, что некоторые особенно загрязненные и поврежденные участки страны вообще будет более целесообразным оставить навсегда (или на очень долгий срок) в зоне отчуждения. При этом эти территории, в отличие от дна бывшего Каховского водохранилища (где восстанавливается дикая природа), зарастают засухоустойчивыми инвазионными видами растений с других континентов, что представляет опасность для местной экосистемы и может означать радикальное превращение всего ландшафта пострадавших территорий. 

Можно сказать, что независимо от скорости деоккупации, Россия де факто уже сейчас лишила украинцев части территорий, сделав их объективно непригодными для пребывания и использования. Хотя до вторжения там проживало не менее 7 млн человек.

Кроме того, следует отметить и то, что промедление с помощью Украине в процессе деоккупации приводит к институциональной деградации природоохранной отрасли. Экологи и работники природоохранных территорий покидают Украину или погибают, став воинами Сил Обороны. Ощущается колоссальный кризис специалистов, которые могли бы планировать восстановление Украины и контролировать его “зеленый” статус.

Оглядываясь на эти два года, в первую очередь хочется констатировать, что это период колоссальных потерь: территорий, экосистем, наследия и людей. Трудно не упомянуть, что демографические потери Украины в ХХ веке также были связаны с имперскими устремлениями России: принудительное привлечение украинцев к участию в финской войне, коллективизация, переселение, репрессии и голодомор. Все это радикально уменьшило количество украинской интеллигенции и специалистов по всем дисциплинам и наукам. 

В эти два года спираль истории снова отнимает лучших. Сегодня гибнут самые сознательные, те, кто первым пошел добровольно защищать Украину. Это делает качественное восстановление Украины после войны под очень и очень большой угрозой.

В заключение добавлю, что в первые месяцы войны в 2022 году в СМИ фигурировало высказывание о том, что эта война станет наиболее задокументированной в истории. Сейчас мы понимаем, что это утверждение не было ошибочным. Вполне возможно, что по итогам российской войны в Украине человечество сможет сделать выводы о том, какие потери природа понесла в результате других войн, которые произошли в прошлом.