Виктория Губарева
Украинская журналистка, занимающаяся исследованием влияния войны на окружающую среду, посетила восемь природоохранных объектов в Украине, а также пообщалась с сотрудниками тех, что находятся в оккупации. Последствия войны ощущаются как на линии фронта и в оккупации, так и в заповедниках, находящихся в глубоком тылу.
На территории Украины находится 8 биосферных резерватов ЮНЕСКО. Это особо ценные по ландшафту, геологическому составу, а также составу флоры и фауны территории, которые имеют международный природоохранный статус. Еще один заповедник, покрывающий почти всю Чернобыльскую зону отчуждения, имеет промежуточный статус. Он отвечает почти всем требованиям, кроме одного – на его территории не проживают люди, что является обязательным условием для резерватов. Виктория Губарева отследила определенные закономерности и проблемы, возникающие на природоохранных территориях во время войны, которые и представила в этой статье.
Современная война – современные подходы к фиксации ее последствий
В Украине оккупированы два биосферных резервата ЮНЕСКО – Аскания-Нова и Черноморский. При этом первый смог просуществовать в “украинском режиме” (при финансовой и ресурсной поддержке из Украины) в течение года после оккупации. Несмотря на то, что из-за оккупации заповедник не мог получать бюджетные ассигнования, природоохранное учреждение финансово поддерживали другие украинские общественные организации. Так было до назначения оккупационной администрации в учреждении весной 2023 года.
После установления новой администрации уникальная зооколлекция Аскании-Нова оказалась под угрозой уничтожения. Сегодня большинство работников учреждения эвакуированы на подконтрольную территорию Украины, а отслеживать, что происходит на территории заповедника, можно только с помощью спутниковых снимков.
Именно этим методом фиксации последствий войны на окружающую среду пользуются в Национальном природном парке Белобережье Святослава, который является частью Черноморского биосферного резервата. Несмотря на то, что территория этого Нацпарка, которая входит в резерват, пока оккупирована, администрация и научный отдел природоохранного учреждения продолжают работу на подконтрольных территориях.
С помощью использования технологий дистанционного зондирования земли и дальнейшей расшифровки данных, пользуясь данными Европейского космического агентства и Национальной геологической службы США, ученые могут дистанционно фиксировать пожары, подтопления территорий, различные виды загрязнения и повреждения почв. Полученная аналитика поможет четко зафиксировать, по каким именно причинам состав биоразнообразия на той или иной территории изменился. Кстати, эти данные собираются не только на территории Нацпарка “Белобережье Святослава”, но и на территории Черноморского заповедника, ведь экосистемы там – общие.
Аналитические данные о состоянии окружающей среде ученые собирали с первых дней войны, взяв на себя такую важную миссию, как мониторинг влияния вторжения на территории с целью привлечения России к ответственности за экоцид на международном уровне.
Дальнейшие натурные исследования, которые будут проведены после деоккупации и разминирования территорий, дадут больше информации о вреде, нанесенном войной, однако в Украине есть пример деоккупированного заповедника, где ученые уже начали определенные исследования.
Что будет в деоккупированных природоохранных территориях?
Примером может служить Чернобыльский радиационно-экологический биосферный заповедник. Территория заповедника граничит с Беларусью, и именно через его дороги в первые дни полномасштабного вторжения в Украину заходили российские войска. Несмотря на то, что оккупация длилась относительно короткий промежуток времени – с 24 февраля до апреля 2022 года, последствия пребывания военных оказались значительными.
Самые очевидные – возведение фортификационных сооружений вдоль дорог, украденная техника для научных исследований, украденная, поврежденная или уничтоженная автомобильная техника. Кроме того, с начала полномасштабной войны на территории заповедника пожарами повреждено более 30 тысяч гектаров территории, из которых около 18 тысяч гектаров – леса.
Во время оккупации тушить огонь россияне не позволяли – они просто запретили выезд пожарной технике за пределы г. Чернобыль. Теперь тушение осложнено потенциальным заминированием территорий. Более того, когда ученый Александр Барсук, заведующий лабораторией флоры и фауны научного отдела заповедника, возле карты показывал нам места крупнейших пожаров 2022 года, мы заметили, что большинство из них началась именно на границе с Беларусью. Вполне возможно, что все это – следствие диверсий врага.
Влияние войны на экосистемы в заповеднике уже начали изучать. Так, тут проводятся исследования процессов зарастания беллигеративных ландшафтов, что позволит использовать наработки для анализа более поврежденных территорий. Причем пострадавших не только от войны, но и от добычи ресурсов. Зная это, можно будет прогнозировать восстановление этих территорий и планировать соответствующие мероприятия.
- Читать больше: Влияние военных действий на дикую природу Украины
Природоохранные территории, находящиеся рядом с зоной боевых действий
Что происходит непосредственно возле линии фронта можно объяснить на примере Деснянско-Старогутского Национального природного парка, в пределах которого находится ядро резервата “Деснянский”. Повреждения от войны там колоссальные, ведь вся территория почти ежедневно обстреливается со стороны российских военных – 30 километров природоохранного учреждения граничит Российской федерации. В июне 2023 года российская диверсионно разведывательная группа (ДРГ) убила шестерых работников Свеского лесного хозяйства, которые ехали на УАЗе по лесной дороге в 7 км от границы.
До середины 2023 года администрация Национального парка располагалась в городе Середина-Буда. Административные границы города вплотную прилегают к российско-украинской границе. Летом прошлого года административное здание парка было уничтожено. Чтобы обезопасить работников и имущество, Деснянско-Старогутский национальный природный парк переехал в Шостку, а в населенных пунктах вблизи Нацпарка почти не осталось людей. Там практически нет света, нет работающих магазинов и других средств к существованию.
Впрочем, несмотря на прямую угрозу жизни в парке продолжает работу та часть персонала, которая ведет борьбу с местными браконьерами, удаленно продолжает работу научный отдел, а эколого-образовательный проводит мероприятия для молодежи на более безопасных территориях.
Стоит отметить, что команда Деснянско-Старогутского парка в 2023 году одержала победу в международном конкурсе IUCN WCPA International Ranger Award. Это международная награда рейнджеров, в том числе коренных, общественных и волонтерских рейнджеров, а также тех, кто работает на охраняемых и заповедных территориях. Простыми словами, это самая престижная международная награда для работников служб охраны природоохранных территорий.
Директор парка Сергей Кубраков рассказал, что приз конкурса – грант, который потратили на приобретение техники для патрулирования территорий. Люди, работающие в учреждении, даже находясь в крайне опасных для жизни условиях, не собираются останавливаться и продолжают свою важную миссию.
Почему от войны страдают национальные парки и заповедники в глубоком тылу?
На западе Украины разместилось сразу три резервата – два трансграничных – Восточные Карпаты и Расточье и один, не имеющий зарубежных “соседей” – Карпатский биосферный резерват. Все они находятся глубоко в тылу, поэтому прямые влияния войны, такие, например, как пожары, вызванные обстрелами, или диверсиями со стороны российских солдат, эти территории не затронули. Однако это не означает, что территории не пострадали.
Финансирование природоохранных учреждений и до начала полномасштабной войны в Украине оставляло желать лучшего. Часть доходов они могли получать от туристов, которые в Украине активно использовали возможность насладиться отдыхом в Карпатах.
Однако теперь близость к границе – первое и основное препятствие для посещения резервата с украинской стороны. Так, например, все визиты в Ужанский Нацпарк, который является частью биосферного резервата Восточные Карпаты и граничит с Польшей и Словакией, необходимо согласовывать с Государственной пограничной службой. И это одна из причин уменьшения количества туристов в регионе.
Заместитель директора Ужанского парка Инна Кваковская говорит, что из 17 маршрутов экотропы доступно сейчас только 3-4. Остальные – закрыты из-за запрета посещать приграничные территории. Из-за этого парк недополучает доходы. Нехватка средств ощущается и по той причине, что финансирование природоохранных учреждений для государства во время войны – последний приоритет, и очередь до него, к сожалению, зачастую не доходит.
Похожая ситуация и в Национальном парке “Бойковщина“, который также находится возле границы. Так, разрешение на посещение истока реки Сян, вдоль которой простирается украинско-польская граница и где пролегает одна из экотроп парка, необходимо согласовывать с пограничной службой, получать специальные пропуска и передвигаться исключительно в сопровождении военных.
Похожая проблема и в “соседнем” резервате, который находится чуть севернее. Хотя Национальный природный парк Яворовский, входящий в состав биосферного резервата “Расточье”, находится в глубоком тылу, две его рекреационные зоны расположены в буферной зоне Яворовского полигона. Следовательно, зона Расточье фактически законсервирована и закрыта для посещения большую часть времени. А в Верещице – той рекреационной зоне, где находятся дома отдыха, экообразовательный центр и озера – посещение туристов также затруднено. Хотя зона все же частично открыта для посетителей, срабатывает человеческий фактор. Любоваться природой там, где звучат взрывы и есть опасность вражеского “прилета”, желающих мало.
Около 80% работников природоохранных территорий сегодня имеют минимальные заработные платы и получают за месяц менее 200 евро. Средств на премии, доплаты и надбавки Национальный парк не имеет. Ранее в учреждении люди приходили и уходили с должностей, но с началом войны начался отток кадров, заменить работников новыми сотрудниками почти невозможно, поэтому появляется кадровый голод. Что делает невозможным для учреждений в полном объеме выполнять свою работу.
Одна из проблем в пограничных резерватах – расширение пограничной полосы до 2 километров. В феврале 2023 года Верховная Рада приняла соответствующий закон, о чем UWEC Work Group писал ранее. То есть земли изымаются из объектов природно-заповедного фонда и передаются Государственной пограничной службе Украины. Это создает риск того, что животные не смогут двигаться по своим миграционным коридорам, пролегающим через весь трансграничный резерват, и которых на охраняемых территориях – немало.
Как видно из статьи, война влияет на природоохранные территории по всей Украине и на всех уровнях, начиная от нанесения прямого ущерба экосистеме и заканчивая тем, что природоохранные учреждения по разным причинам могут быть не в состоянии выполнять свои прямые обязанности.
На политическом уровне большие надежды возлагаются на репарации, которые Украина должна получить после окончания войны от России. Ресурсы могут быть использованы на восстановление экосистемных услуг и финансирование природоохранных учреждений. Однако уже очевидно, что процессу восстановления будет предшествовать кропотливая работа по разминированию и уже известно, что территории Нацпарков имеют последний приоритет в разминировании.
Впрочем, есть и положительные моменты – Украина сейчас приобретает бесценный опыт в фиксации последствий войны на окружающую среду, и сотрудничество иностранных партнеров, правоохранительных органов, общественных организаций, ученых, медиа и даже отдельных сообществ – уникальное достояние страны. Которое позволит найти решения для аналогичных проблем по всему миру.
Главное изображение: Леса трансграничного биосферного резервата “Восточные Карпаты”. На переднем плане – Украинская часть резервата, позади – уже польская. Автор фото: Николай Тимченко
Please correct my name in this article. Not Alexander Barsuk, but Oleksandr Borsuk.
Names should be transliterated not translated with moskovite bias.
Thank you for your comment. We corrected your name.