Есть ли у России зелёное будущее?

Евгений Симонов, Ангелина Давыдова

Совместная публикация  UWEC Work Group  и “Кедр.Медиа”

Мнение авторов может не совпадать с мнением UWEC Work Group

Современные политики в России часто говорят о необходимости восстановления “величия” страны и ее особой роли в  структурах “нового многополярного мира” – этим отчасти оправдывается и вторжение в Украину. Парадокс в том, что в экологическом и климатическом смысле РФ могла бы действительно стать “великой державой”, играя важную роль в вопросах выживания человечества. Существенный потенциал к снижению парниковых выбросов, большая роль лесов как элемента экосистемного покрова земли, сохранение трети все еще свободных от плотин величайших рек мира, рачительное управление половиной Арктики и дальнейшее развитие уникальной системы заповедников — все это могло бы иметь большое значение для выживания человечества и планеты. Начав войну за удержание прошлого миропорядка, Владимир Путин фактически перечеркнул большую часть этих возможностей для России и поставил под угрозу систему глобальной кооперации. Гражданскому обществу важно уже сейчас думать какова будет международная экологическая роль России после окончания войны.

Экологический императив и война

Начатая Россией война в Украине уводит часть разговоров и действий в ряде стран мира от “мыслей о главном”: о том, как человечеству вместе выжить на общей планете. Хотя было вполне  ожидаемо, что нарастание локальных кризисов и катастроф в разных точках Земли может полностью изменить горизонт планирования и перевести управление странами и процессами в режим “чрезвычайщины”.

Выживание человечества зависит от того, насколько оно сможет поставить учащающиеся локальные кризисы на службу решению глобальных проблем. В этом смысле российская агрессия в Украине — проверка для человечества.

В целом к 2023 году человечеству (вернее, объединяющим его бюрократиям) как минимум стало понятно, что двойной кризис изменений климата и утраты биоразнообразия Земли требует единой системы действий. Чуть менее очевидно, что все другие усилия по разрешению одновременно происходящих кризисов тоже требуют координации с усилиями по климату и биоразнообразию. Роль и значение каждой страны в будущем человечества во многом определяется тем, что она сделает (или не сделает) для решения глобальных проблем выживания в ближайшие годы.

Сегодня в этой статье речь пойдет о России — самой обширной стране и одной из самых малонаселенных, которая начала войну, чтобы захватить новые территории и сохранить старую систему управления, базирующуюся на быстрых доходах от продажи энергоресурсов.

Кто адресат письма?

В декабре прошлого года австралийская философиня Фрея Метьюз опубликовала открытое письмо Владимиру Путину “О величии”. Суть послания состояла в в том, что те формы, в которых пытается самоутвердиться на международной арене Россия, начав войну, катастрофически устарели, а новое величие наций зависит от того, что они могут предложить человечеству в качестве вклада в коллективное выживание и сотрудничество с природой. И на этой стезе у России, крупнейшей страны мира, совершенно особые возможности и значимость.

Автор перевода письма на русский Виктор Постников в своем комментарии к нему жестко и ясно характеризует ситуацию в российском обществе: “Это возмутительное письмо. Оно возмутительное для про-путинцев, анти-путинцев, левых и правых, русофобов и русофилов, про-западных и анти-западных людей. Оно ортогонально взглядам политиков и культурной элиты. Оно о сохранении жизни на Земле. … Разумеется, оно адресовано не столько Путину, сколько всем свободно мыслящим молодым людям России”.

Такого Владимиру Путину еще никто не писал. Более того, вряд ли хоть какие-то российские политики способны реально примерить на себя эту новую роль. Возможно, что демонстративный “природолюб”  Путин, целовавший китов и летавший с журавлями, собиравшийся на пенсии стать эковолонтером, все же отчасти способен оценить это послание. Но у него сегодня явно другие приоритеты.

“Зеленое” самосознание в РФ

На протяжении многих лет политические и экономические элиты в России относились к вопросам экологии и климата как к чему-то маловажному и периферийному. Для них во многом “экология” равнялась “благотворительности”. Заниматься ею следовало, когда базовые вопросы социально-экономического развития, эффективной добычи и экспорта ресурсов и также личного обогащения будут решены.

Тренд на рост значимости “зеленых” вопросов в мире, в том числе во внешнеполитической повестке, постепенно стал осознаваться и в России. В 2009 году, во время климатического саммита ООН в Копенгагене, где ожидалось принятие так называемого Копенгагенского соглашения (которое получилось принять только в Париже в 2015 году, потому и соглашение получило название Парижского) Дмитрий Медведев, бывший в то время президентом РФ, утверждает Климатическую доктрину.

В сентябре 2019 года РФ присоединяется к Парижскому соглашению. Тогда же со стороны Евросоюза (ЕС) возникла угроза трансграничного углеродного регулирования – это пограничные платежи на товары, произведенные вне ЕС, в странах, где нет систем углеродного регулирования или “цены на углерод”. В первоначальном варианте это затрагивало производителей металлов, удобрений, электроэнергии и цемента. Для России, экспорт которой является одним из самых углеродоемких в мире (и в условиях когда до введения санкций большая часть этих товаров направлялись в ЕС), это означало удорожание этих групп товаров и снижение их конкурентоспособности на европейском рынке. Эта угроза становилась все более реальной в связи с программой нового Зеленого Курса в ЕС, и этим стимулировала дальнейшие меры с российской стороны в области углеродного регулирования и формирования “зеленой” политики в целом.

На климатических переговорах ООН российские делегаты уже годами заявляли о недостаточном признании роли российских лесов — и в целом о существенной недооценке российских экосистем в вопросе “спасения мирового климата”. В перспективе введения трансграничного углеродного регулирования эти высказывания интенсифицировались. Внутри России также начали появляться исследования, документы. Появились высказывания о том, что все природные богатства самой большой страны в мире по территории также могут считаться ее “природным” и “внешнеполитическим” капиталом.

Но подход к оценке этого капитала и к его использованию сохранялся (и сохраняется) крайне инструментальным. Зачастую суть этих высказываний сводится к тому, что леса и прочие экосистемы РФ и так делают все, что надо миру с экологической и климатической точек зрения. Потому претензий или требований к стране не может быть никаких.

Максимум, на который способно правительство РФ — использовать “зеленый” потенциал в качестве разменной карты в международных переговорных процессах по разным вопросам, продолжать получать “зеленое” международное финансирование от банков развития и иных финансовых институтов, а также выстраивать дальнейший диалог и международное сотрудничество по нейтральным “экологическим” темам. Пример тому — недавние выступления представителей РФ на последней климатической конференции ООН по климату в Шарм-эль-Шейхе в ноябре 2022 года.

Отметим, что еще в апреле 2021 года вышел доклад Высшей школы экономики (ВШЭ) “Поворот к природе: новая экологическая политика России в условиях “зеленой” трансформации мировой экономики и политики”, в котором призывалось кардинально обновить экологическую политику, что позволит не только улучшить качество жизни в стране, но и стать точкой сближения с Западом.

“В России, начиная с 1990-х годов, экологическая политика воспринимается как бремя, а порой и как угроза для экономического развития”, говорится в докладе. “Наиболее это заметно в национальной Стратегии экономической безопасности 2017 года, где развитие “зеленых” технологий причислено к основным вызовам и угрозам экономической безопасности страны” — в первую очередь из-за того, что такие технологии снижают спрос на сырьевые товары, экспортируемые Россией.

Впрочем, авторы доклада назвали подобную формулировку “недальновидной” ввиду того, что “зеленые” технологии и далее будут развиваться (независимо от России), а углеводороды будут постепенно терять статус стратегического товара. Выстраивать внешнюю и внешнеэкономическую политику на прежних опорах означает смириться с тем, что роль России в мировой экономике и мировой политике неизбежно будет снижаться.

В докладе авторы также предложили России позиционировать себя как “экологическую, чистую” державу, сделав тему защиты природы одним из приоритетных направлений внешней политики на уровне двустороннего сотрудничества с Китаем, ЕС, администрацией США и многосторонних институтов с российским участием: БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка), ШОС (Шанхайская организация сотрудничества), РИК (Россия, Индия, Китай), ЕАЭС (Евразийский экономический союз). В результате они предлагают принятие “глобального/общемирового зеленого курса”, в частности, выработку правил и инструментов глобального управления, которые: “подчеркивали бы ответственность за загрязнение окружающей среды (в том числе, в виде платежей за него) производителей и потребителей “грязной” продукции, и обеспечивали бы реальное содействие богатых развитых государств переходу всех стран мира к более низкоуглеродной “зеленой” экономике”.

Сам по себе доклад выдвигал целый ряд довольно здравых предложений по модернизации “зеленой” политики внутри страны, но упор на “поправку имиджа” и необходимость взять “зеленый” компонент на знамена, к сожалению, не был столь хорошей идеей. Во многом это лишь поддержало высказывания и действия российских чиновников в области инструментализации “зеленой” повестки и стало лишь прикрытием в лучшем случае ничегонеделания, а в худшем — “зеленой” ширмой каких-то прочих не очень благовидных деяний.

В условиях начала полномасштабного вторжения в Украину высказывания официальных российских лиц на международных климатических и экологических саммитах с призывами не обрубать экологическое сотрудничество, поскольку оно важно для всего мира — вряд ли воспринимаются серьезно. Во всяком случае официальных реакций на подобные высказывания пока замечено не было.

Отметим, что в недавнем исследовании “Медузы” о трансформации ВШЭ в частности говорится, что теперь она “в интересах Администрации президента” ведет разработку темы: “Возможные риски для экономики России в навязываемой Западом глобальной климатической повестке”.

Что происходит в области климатической политики в РФ с начала войны

С момента начала войны РФ формально остается во всех международных климатических соглашениях (включая Парижское соглашение) и продолжает заявлять о важности климатической повестки в стране и в мире. Правда теперь основной интерес и перспективы сотрудничества в официальной России видят  не в западных странах, а прежде всего в странах БРИКС, а также в странах Персидского залива, Юго-Восточной Азии и Африки.

Россия также пытается инструментализировать неоколониальную риторику, заявляя о важности построения многополярного мира, создания собственной, суверенной “зеленой” и климатической повестки, на которую бы не влияли страны Запада. Также много говорится о большей кооперации со странами глобального Юга, прежде всего по технологическим вопросам (тут заметен интерес РФ к экспорту атомных технологий и технологий в области добычи ресурсов и геологоразведки).

В стране тем временем продолжается разработка законодательства, регулирующего выбросы парниковых газов, проводятся мероприятия по темам климата, экологической политики, ESG, делаются политические заявления. Но о реальных действиях в области снижения выбросов или выделения средств на реализацию эффективных программ в области адаптации к изменению климата вряд ли можно говорить.

Пока заявленные климатические цели, в том числе прописанные в Долгосрочной стратегии низкоуглеродного развития до 2050 года, включая достижение углеродной нейтральности, остаются лишь на бумаге. Разработка плана реализации этой стратегии была сдвинута на 2023 год и возможно будет сдвинута дальше. Целый ряд прочих законодательных актов и стандартов в области охраны окружающей среды сдвинут по срокам, отменен или поставлен на паузу, представители бизнеса продолжают требовать дальнейшей отмены экологических требований в сложных социально-экономических условиях, доступ к международным “зеленым” технологиям и финансам у России существенно усложнен. Сейчас страна пытается смотреть на возможности доступа к не западным источникам “зеленого” финансирования, в том числе в странах арабского мира и странах Юго-Восточной Азии, на биржах которых также планируют размещать свои “зеленые” фондовые продукты российские эмитенты.

Арктика и мерзлота

Одно из ключевых “богатств”, но одновременно и “сложных мест” России, в том числе в условиях глобального изменения климата — это арктические территории и многолетняя мерзлота. Мерзлота все больше протаивает, вызывая практические неуправляемые эффекты обратной связи. Чем выше температура — тем больше тает мерзлота, выделяя СО2 и метан. Что, в свою очередь, усиливает глобальный парниковых эффект. Арктика теплеет быстрее всего на планете, площадь арктического льда сокращается — все эти процессы имеют глобальные последствия, в том числе для стран, расположенных в очень далеких от Арктики местах.

Очевидно, что в таких вопросах международное сотрудничество носит крайне чрезвычайный характер и необходимо для коллективного выживания. Но как можно выстроить его со страной, ведущей войну?

Ввиду начала вторжения в Украину все прочие страны-члены Арктического совета (в него входят Дания, Исландия, Канада, Норвегия, Россия, США, Финляндия и Швеция) еще в марте 2022 года объявили о приостановке своего участия в нем на время председательства России. Сейчас председательство переходит к Норвегии — вопрос дальнейшего функционирования организации остается открытым.

Недавно в арктическую стратегию России в ответ на бойкот РФ со стороны остальных членов Арктического Совета были внесены изменения. Россия более не считает “соблюдение высоких экологических стандартов” важнейшим условием освоения ресурсов Арктики, а сотрудничество с соседями приоритетом. Оставленный в тексте приоритет “устойчивое развитие” судя по всему включает не только развитие Северного морского пути (СМП) и создание мощностей по сжижению ископаемого газа, но и строительство сети мелких атомных станций и освоение Таймырского угольного месторождения, давшего первый уголь в 2022 году.

При этом важно отметить, что в России уже проводятся программы и эксперименты в области климатической адаптации, которые имеют буквально планетарное значение, являясь своего рода тестовыми площадками для исследований возможных решений. Которые впоследствии могут использоваться где-то еще в мире. Среди них — проект Сергея и Никиты Зимовых “Плейстоценовый парк”, предполагающий восстановление высокопродуктивных естественных пастбищ на арктических территориях.

Основная идея проекта — заселение в современную тундру крупных млекопитающих (овцебыков, оленей, бизонов, якутских лошадей, яков и др.), присутствие которых ведет к формированию степной растительности, преобладавшей в Арктике тысячелетия назад. Именно этот проект, как пример возможного вклада России в климатические усилия, описывает Фрея Метьюз в письме Путину. По её мнению, важным следствием проекта является то, что стада травоядных зверей вытаптывают снежный покров, что способствует глубокому промерзанию почвы зимой, а степные травы многократно лучше отражают солнечные лучи, поглощают существенно меньше тепла, но больше углерода, чем болотно-кустарниковая растительность тундр.

Все это способствует повышению устойчивости вечной мерзлоты к глобальному потеплению, замедляет биологическое разложение органики и тем самым препятствует образованию и высвобождению парниковых газов.

Второй пример – программы климатической адаптации и сохранения биоразнообразия арктических регионов РФ (проходят на Таймыре, в Мурманской области, Ненецком Автономном Округе, раньше также на Чукотке), которые разрабатывал и реализовывал Всемирный Фонд Дикой Природы в России (WWF-России), недавно признанный российскими властями “иностранным агентом”. Работа ведется, в том числе, на уровне поддержки местных сообществ, состоящих из коренного населения. Им оказывается поддержка в области безопасности, практик адаптации к изменению климата, развитию новых видов экономической деятельности. Раньше, до получения статуса “иностранного агента”, организация также проводила образовательные мероприятия со школьниками и помогала разрабатывать местные нормативно-правовые документы по вопросам адаптации к изменению климата. 

Заповедное дело как российский вклад в мировую охрану биоразнообразия

Важным вкладом России в охрану глобального биоразнообразия стало создание сети заповедников — территорий, где строго охраняется естественное течение природных процессов и вся совокупность обитающих там видов, а также идет постоянное изучение природных комплексов. Первый заповедник, Баргузинский, создали в 1916 году, а сегодня 103 заповедника занимают более 300 тыс. кв.км. Ещё пять заповедников находятся в украинском Крыму и Россия упорно считает их своими.

Сохранение природных экосистем для изучения происходящих там процессов — важнейшая задача заповедников, весьма отличная от задачи другой великой природоохранной школы мысли “национальных парков” США, призванных обеспечить посещение и просвещение публики. Практически недостижимый идеал “абсолютной заповедности” тем не менее стал важнейшим ориентиром и вкладом России в копилку международной природоохранной мысли (и практики). Классификация ООПТ, принятая Международным союзом охраны природы (МСОП), включает сегодня категорию 1а – “строго охраняемый научный резерват (сиречь, “заповедник”)”, являющуюся самой совершенной формой охраны природных комплексов.

Сейчас, когда в глобальном масштабе поставлена задача сохранить 30% и восстановить нарушенные природные процессы еще на 30% экосистем Земли, Россия с её огромными малозаселёнными территориями и более чем вековыми традициями заповедного дела могла бы стать мировым лидером этого процесса. Всего 17% территории страны защищены ООПТ и объективные препятствия на пути их создания меньше чем где-либо в мире.

В ноябре 2014 Россия сделала такую заявку на “заповедное величие”, открыв самый богатый и информативный павильон на Всемирном конгрессе парков в Сиднее, но представителей РФ там уже спрашивали про аннексию Крыма, а не про заповедное дело.

В последние два года Россия активно сдает природоохранные позиции, ослабляя охрану Байкала и других объектов Всемирного наследия, вырезая заповедные участки национальных парков для строительства дач и гостиниц, ослабляя законы про ООПТ. В марте 2023 года, следуя ясно заявленной позиции президента, Госдума принимает закон, обеспечивающий приоритет развития туризма на всех ООПТ, включая заповедники. Протест Экспертного совета по заповедному делу, состоящего из ведущих специалистов, в Думе услышан не был. Вместо того чтобы лучше регламентировать эколого-познавательную деятельность, законопроект фокусируется на передаче территорий “инвесторам” для создания туристических объектов.

Плохо проработанная инициатива ставит крест на более чем вековых традициях заповедного дела, кардинально меняя систему приоритетов. Причина тому — желание максимально быстро развить внутренний туризм, чтобы компенсировать населению сокращение возможностей для выезда за рубеж. Вторая причина — поиск провластными элитами новых источников дохода взамен тех, что сократились из-за санкций и исчерпания ресурсов.

Россия — самая лесная страна мира

Северные лесные экосистемы обширны, но малопродуктивны, а также сильно нарушены пожарами и сплошными рубками. Тем не менее это большая часть лесов Евразийского континента, играющая важную роль в поддержании естественного баланса в планетарном масштабе.

К сожалению, в последние годы во всем мире стали популярны гринвошинговые “климатические манипуляции” с лесами, когда взамен действий по снижению выбросов парниковых газов корпорации и государства принимают на себя обязательства по “увеличению поглощающей способности лесов”. Большая часть этих обязательств является ложными обещаниями, а часто связана с нанесением ущерба естественным экосистемам. Например, в случае посадки леса в степях.

Недавний пример — журналистское расследование начала 2023 года, в котором принимали участие, в том числе, The Guardian и Die Zeit. Его авторы выяснили, что 90% “карбоновых офсетов” (проектов по компенсации выбросов, прежде всего путем лесопосадок в странах Глобального Юга), подтвержденных крупнейшей независимой фирмой-верификатором Verra carbon standard, не имели почти никакого климатического результата, а могли привести даже к дополнительным выбросам парниковых газов. Подобные компенсационные единицы сокращения выбросов приобретали, в том числе, такие компании как Disney, Shell, Gucci.

Российская Федерация также попыталась “сыграть на этом поле”, заявив что незаслуженное место среди стран лидеров по “нетто-выбросу” парниковых газов ей досталось в результате “неправильного учета” глобальной роли российских лесов. Чтобы доказать это, была разработана новая методика определения объема поглощения парниковых газов лесами и прочими экосистемами.

Важно, что политические манипуляции обесценивают добрые намерения. Кампания по “переоценке роли лесов” совпала с ростом лесных пожаров, обусловленных потеплением, засухами и дурным управлением лесным хозяйством. В 2023 году были обнародованы исследования красноярских ученых ясно показывающие, что плохо охраняемые леса Сибири все меньше способны поглощать парниковые газы. Часть лесных массивов уже имеет отрицательный баланс, т.е. выделяет парниковые газы. При сохранении тенденций их доля будет быстро расти.

Чтобы исправить ситуацию, необходимо прекратить рубки в еще не нарушенных природных лесах и наладить эффективную охрану от пожаров, стимулировать высокопродуктивное лесоводство на заброшенных сельхозземлях, которых в России более 70 миллионов га.

К большому несчастью, лесное хозяйство России движется ровно в противоположную сторону. В отличие от множества стран мира у России нет цели прекратить рубки в естественных лесах, а развитию лесоводства на заброшенных пашнях в 2022 году поставлен заслон. Владельцы сельхозземель, на которых вырос “дикий” лес, находятся перед дилеммой сводить (или сжигать) лес или лишиться своих участков. Отметим, что этой темой, как и темой устойчивого лесопользования и предупреждения и борьбой с лесными пожарами в целом, на протяжении многих лет занимался в России Greenpeace, деятельность которого в конце мая была признана в РФ “нежелательной” – в результате, организация объявила о прекращении работы в стране.

Империя свободных рек

Что еще из экосистемных богатств России наиболее значимо в глобальном масштабе? Во всем мире только четыре десятка рек длиной более 1000 км еще не перекрытых плотинами в главном русле и, соответственно, сохранивших естественные процессы миграции рыб, стока наносов, периодического затопления пойм и поддержания болот и др. Они поддерживают важнейшие экосистемные функции. В частности, снабжают рыбой самые малообеспеченные и уязвимые группы населения.

В России сохранилась треть крупнейших свободно текущих рек мира: Лена, Амур, Тунгуска, Оленек, Яна, Индигирка и еще полдюжины могучих рек. Эти реки – не только основа природопользования коренных народов Севера, они еще поддерживают естественный водный режим морей, особенно мелководного Северного Ледовитого Океана.

30 декабря 2022 года Россия приняла программу развития энергетики, снова включающую создание крупных плотин ГЭС. В том числе на ранее не затронутых реках: Томи, Тимптоне, Селемдже. Экономического смысла в этих стройках нет, но они призваны “сохранить компетенции в области возобновляемой энергетики” ибо компетенций в области создания менее травматичных для природы ветровых и солнечных станций в стране куда меньше.

Несколько лет назад, чтобы оправдать строительство ГЭС как “источников чистой энергии”, российские ученые по заказу Ассоциации “Гидроэнергетики России” выполнили исследование, в котором установили, что в отличие от всего остального мира гигантские водохранилища российских ГЭС не выделяют, а поглощают парниковые газы. Эти выводы вызывают сомнения, в свете того что имеются надежные данные про существенные выбросы парниковых газов (особенно метана) из искусственных водохранилищ, особенно интенсивные в первые десятилетия после их заполнения. В последнее время это привлекает все больше внимания политиков и привело к внесению водохранилищ ГЭС в системы учета выбросов и отчетов об эмиссии парниковых газов.

Ждет ли Россию в будущем “зеленое величие”?

Более или менее очевидно, что пока идет война, весь разговор о будущей роли России в выживании человечества довольно абстрактен. Здесь и сейчас РФ сделала существенный вклад в подрыв основ этого выживания, в том числе, принося смерть и разрушения в буквальном смысле этого слова. Вдобавок, начатая Россией война запустила на новый виток всемирную гонку вооружений, которая кардинально отнимает ресурсы и внимание от решения глобальных проблем. По всем важнейшим направлениям, которые определяют экологическую значимость России в мире, скорее наблюдается откат и деградация, чем прогресс.

Война и коррупция – два определяющих фактора, помноженные на внутренний колониальный характер страны, предполагающий извлечение и перераспределение природной ренты в качестве ведущего процесса, цементирующего общественное устройство.

Пока основой политической экономии страны остается дележ (природных) ресурсов между элитами и прикормленными группами населения, переход на модели “устойчивого развития” невозможен в принципе. Для такого перехода необходимо, чтобы сохранение и преумножение человеческого капитала, природы и экосистемных услуг воспринималось как большая ценность, чем добыча сырья и освоение (или захват) новых территорий.

Но война когда-то кончится и новым властям России придется искать свое место в мировом разделении “труда и славы”. Так что этот разговор не бесполезен, ибо гражданскому обществу надо иметь ответы на эти вопросы. Потому подготовка к этому времени “после” важна и нужна сейчас.

Уже сегодня речь должна идти о поддержке и дальнейшей профессионализации экоактивистов и экспертов со стороны гражданского общества, о сохранении хотя бы неформальных международных контактов с представителями гражданского общества и индивидуальных представителей науки, разработка дальнейших альтернативных моделей “зеленого” развития. В том числе, в условиях глобальных климатических изменений. А также о потенциальном вкладе в глобальные мысли и диалоги о дальнейших путях развития мира в целом.

В таких обсуждениях важны голоса не официальной России, а деятелей гражданского общества, научного сообщества, журналистов, публицистов, мыслителей находящихся как в стране, так во временном изгнании.

Источник главного изображения: Wikimedia